Битва под Москвой закончилась срывом плана гитлеровцев по захвату столицы. Впереди было еще четыре тяжких года войны, но этот успех Красной Армии стал первым большим шагом к Победе.
Задержать любой ценой
Знакомые каждому кадры московского ополчения, уходящего на передовую в сентябре – октябре 1941 года, в известном документальном сериале «Великая Отечественная» сопровождались словами: «Запомните эти лица. Почти никто из них не вернулся назад». Людям старшего поколения рассказывали о том, как ополченцы, большинство из которых никогда не брали в руки боевого оружия, шли на врага с одной винтовкой на троих и гибли. И это была правда – не дешевый киношный героизм, а страшная необходимость. Позже маршал Жуков напишет в мемуарах, что в начале осени задача стояла одна – задержать продвижение врага любой ценой, пока подтягиваются резервы, те самые сибирские дивизии, пока командование собирает силы после серии катастроф, таких как гибель целых армий под Брянском и Вязьмой, – и москвичи были согласны на эту «любую» цену.
(Один из выживших участников ополчения Абрам Гордон вспоминал, что в подразделении, которое формировалось в его районе, более трети составляли люди с высшим образованием – это к вопросу о свойствах тогдашней московской интеллигенции.)
Также остались в живых очень немногие участники парада на Красной площади 7 ноября. Цена за столицу была заплачена огромная. К апрелю 1942 года из 1 миллиона 800 тысяч бойцов, участвовавших в этой длившейся полгода битве, погибло и пропало без вести более 926 тысяч. Потери врага – 457 тысяч, при том что численность немецкой группы армий превышала миллион 929 тысяч солдат и офицеров. Гитлеровцы почти вдвое превосходили нас по числу танков, в полтора раза по самолетам, артиллерии.
Война на истощение
План взятия Москвы имел название «Тайфун» и предусматривал выполнение этой задачи в течение трех-четырех месяцев войны. Несмотря на ряд крупных поражений Красной Армии, все пошло не так гладко – немцам пришлось потратить больше, чем они рассчитывали, сил на взятие Киева и Смоленска, а войти в Ленинград вовсе не удалось. Только в самую распутицу, 30 сентября, гитлеровцы начали наступление. Критический для нас момент настанет в октябре, когда враг почти в буквальном смысле подошел к стенам Белокаменной. Передовые части без труда рассматривали в бинокли кремлевские башни. До сих пор ходят легенды о десантных группах, высаживавшихся в пригородах и в самой столице – в Химках, Ховрино и даже в Нескучном саду… Зато паника 16 октября, когда по недосмотру руководства в эфир просочилось распоряжение готовиться к эвакуации, вполне «легальный» исторический факт… Все же ценой неимоверных жертв мы смогли задержать врага, дождаться резервов и 5 декабря начать наступательную операцию.
Многие военные историки сходятся на том, что успешное наступление стало возможным, поскольку во время обороны советское командование сумело навязать противнику «войну на истощение» (когда в бой бросается «последний батальон», который должен решить исход сражения) и при этом сохранило резервы. У немцев же, наоборот, все резервы были исчерпаны. Вдобавок сыграли свою роль распутица, крайне затруднившая снабжение армии, а потом и зима, которую разработчики плана «Барбаросса» не учитывали вовсе, думали управиться в худшем случае к первому снегу. Командующий немецкой 2-й танковой армией Гудериан резюмировал еще до окончания битвы: «Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьезное поражение, которое из-за упрямства верховного командования привело в ближайшие недели к роковым последствиям».
Но главная причина поражения не «генерал мороз» и не одиозные русские дороги. В книгах западных историков описание битвы за Москву иногда превращается в сплошное описание погоды и особенностей местности, отчего можно подумать, что грязь и мороз мешали только немцам, а наших не трогали. Просто мы действительно оказались сильнее – наши стратеги обыграли немецких, наши солдаты сражались с предельной отчаянностью, а их дух был сломлен.
Первый серьезный противник
В битве за Москву была и красноречивая историческая параллель.
32-я стрелковая Краснознаменная дивизия полковника В. И. Полосухина почти шесть дней отбивала атаки врага на Бородинском поле. Потом поступил приказ оставить позиции, чтобы избежать окружения с фланга. Но 21 января дивизия вернулась и забрала Бородинское поле у врага.
Начальник штаба 4-й немецкой армии Г. Блюментритт вспоминал: «Четыре батальона французских добровольцев, действовавших в составе армии, оказались менее стойкими. У Бородина фельдмаршал фон Клюге обратился к ним с речью, напомнив о том, как во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. На следующий день французы смело пошли в бой, но, к несчастью, не выдержали ни мощной атаки противника, ни сильного мороза и метели. Таких испытаний им еще никогда не приходилось переносить. Французский легион был разгромлен, понеся большие потери от огня противника и от мороза. Через несколько дней он был отведен в тыл и отправлен на Запад».
К апрелю 1942 года противник был отброшен на 100–250 км. Полностью были освобождены Тульская, Рязанская и Московская области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей. Силы вермахта смогли сохранить фронт и Ржевско-Вяземский плацдарм. Советским войскам не удалось разгромить группу армий «Центр». Таким образом, решение вопроса об обладании стратегической инициативой было отложено до летней кампании. Однако уже через месяц фельдмаршал Браухич скажет: «Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник».
(Куда яснее выразится уже упомянутый Блюментритт: «Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя».)
Это понимание с каждым годом, месяцем, днем войны будет только усиливаться. Немцы осознали, что перед ними не Европа, что им пришлось столкнуться с народом, который, как выяснилось, они совсем не знали, – и, пожалуй, это тоже один из главных итогов победы под Москвой.
