Есть такое растение – даурская лиственница. Видели бы вы это несчастное дерево! Низкорослое, с тонким кривым стволом, оно раскидывает в стороны свои жидкие ветви, как будто хватается руками за воздух.
Обитает это растение в самых неблагоприятных условиях, в том числе в заполярной тундре. Где зимой морозы под 60, где бедные почвы и вечная мерзлота, – коротким северным летом земля оттаивает максимум сантиметров на 30.
И дереву приходится быть сильным. Оно распластывает свои корни в тонком слое оттаявшей почвы, чтобы напитать влагой растущие ветви, чтобы дать созреть шишке, из которой упадут на землю семена, а из них, возможно, проклюнутся ростки новых деревьев. Если, конечно, бурозубка не сожрет.
Все в окружающей природе ополчилось против этой бедной лиственницы. Свирепые морозы раскалывают ее ствол, злые метели гнут к земле. Тундровые зайцы безжалостно грызут ее кору. А она цепляется за жизнь каждой клеточкой своего древесного существа.
Однажды в экспедиции на Ары-Мас – это самый северный в мире лес, который расположен в таймырской тундре, – я гладил шершавый ствол такой лиственницы и думал, что если б был поэтом, то написал бы романтическую сагу об этом стойком дереве. В которой спросил бы: что снится тебе, даурская лиственница?
Может, в радужных снах ты видишь себя беззаботным апельсиновым деревом, усыпанным белыми душистыми цветами? Нежишься под теплым южным солнцем, яркие тропические птицы щебечут в твоей зеленой кроне, и не нужно думать, как спастись от смертельной стужи?
Но ты открываешь глаза… Вокруг полярная ночь, безжизненное северное сияние над головой. Лютый холод пронизывает до последнего корешка. И никто не поможет. Опять нужно самой бороться за существование, думать о потомстве…
Образ этот я вспомнил неслучайно. В канун 8 Марта меня попросили написать: что я думаю о «сильных независимых женщинах»?
Вот то и думаю. Не от хорошей жизни приходится им становиться такими. Обстоятельства вынуждают.
Обратная пропорция здесь работает неумолимо: чем меньше остается в мире сильных независимых мужчин, тем больше появляется сильных независимых женщин. Какое, к черту, равноправие?
Спросите русских дам: а оно им нужно? О нем ли они мечтают? Да большинство хотят прислониться к мужскому сильному плечу и снять с себя хотя бы половину забот. Но где ж его взять?
Борьба за равноправие полов – это вроде как основа феминизма?
Но никакого феминизма в России, слава богу, нет. У нас он живет преимущественно в телевизоре, в сериалах. Изредка встречается в городах-миллионниках. В лице измотанных бизнесвуменш, которые так увлеклись добыванием денег, что на семью в их жизни просто места не осталось. Максимум – котик.
Вот они и придумали отмазку: я, мол, феминистка, мне мужики не нужны, я хочу наравне с ними тащить лямку…
Ага. Хотят они.
У нас в России за феминизм иногда принимают совсем не то, чем он является на самом деле. Считается, что, если женщина не замужем (хотя уже лет десять как пора), руководит предприятием, не позволяет лапать себя сослуживцам, катается на горных лыжах и имеет молодого бойфренда, за которого не собирается замуж, значит, она феминистка. Или «сильная независимая».
Да ей, может, снится настоящий мужчина, который возьмет ее за руку, поведет за собой и скажет: «Отдыхай, милая, ни о чем не беспокойся. Я решу все проблемы». Просто не может пока его найти.
Равноправие, говорите? Да чего за него бороться – вот оно, получите и распишитесь. Прогресс давно всех уравнял. Сидеть в офисе, разговаривать по мобильнику, давить на клавиши ноутбука и разрабатывать концепции сегодня с одинаковым успехом могут и мужчина, и женщина.
Это ж не на шахте кайлом махать.
Я спускался как-то в норильскую шахту: там тяжкий, ломовой труд. Ни одной феминистки в забое почему-то не встретил. Видимо, на глубине 500 метров «равноправие полов» заканчивается. Кстати, и на «цивилизованном» Западе то же самое. Рубят уголек, служат на подлодках и работают на нефтяных платформах там тоже мужики. Пока их женщины борются за равные права на митингах.
Вот когда увижу, что половина российских шахтеров – с макияжем и с маникюром, тогда и поверю в существование этого модного движения у нас в стране.
Русская женщина в массе своей, а не в крайних проявлениях модных трендов долго еще будет оставаться женщиной. В патриархально-домостроевском смысле. Хранить очаг, варить щи, рожать детей. Ждать с работы мужика – кормильца и хозяина, дарить ему тепло, любить и быть любимой. Быть счастливой оттого, что такая возможность у нее есть.
И это прекрасно.
А сильные независимые женщины будут им тайно завидовать. Что еще остается? Конечно, хочется, чтобы в твоей кроне пели беззаботные яркие птицы. Но приходится цепляться корнями за жизнь. Иначе замерзнешь.
